до корней его зубы, что придало его лицу сходство с волчьей мордой -- В мышеловке-то оказались две мыши! -- Я так и думал, -- сказал стрелок. Тристан потрепал его по плечу и сказал. -- У тебя нюх, как у кошки. А ну, где тут Анриэ Кузен? Человек с гладкими волосами, не похожий ни по виду, ни по одежде на стрелка, выступил из рядов Платье на нем было наполовину коричневое, наполовину серое, с кожаными рукавами, в сильной руке он держал связку веревок Этот человек всегда сопровождал Тристана, как Тристан -- Людовика XI. -- Послушай, дружище, -- обратился к нему Тристан-Отшельник, -- я полагаю, что это та самая колдунья, которую мы ищем. Вздерни-ка ее! Лестница при тебе? -- Лестница там, под навесом Дома с колоннами, -- ответил человек. -- Ее как, на этой вот перекладине вздернуть, что ли? -- спросил он, указывая на каменную виселицу. -- На этой? -- Хо-хо! -- еще более грубым и злобным хохотом, чем его начальник, захохотал палач -- Ходить далеко не придется! -- Ну, поживей! Потом нахохочешься! -- крикнул Тристан. Затворница с той самой минуты, как Тристан заметил ее дочь и всякая надежда на спасенье была утрачена, не произнесла больше ни слова Она бросила бедную полумертвую цыганку в угол склепа и снова встала перед оконцем, вцепившись обеими руками, словно когтями, в угол подоконника Она бесстрашно ожидала стрелков. Ее глаза приняли прежнее дикое и безумное выражение. Когда Анриэ Кузен подошел к келье, лицо Гудулы стало таким свирепым, что он попятился. -- Господин! -- спросил он, подойдя к Тристану -- Которую же из них взять? -- Молодую. -- Тем лучше! Со старухой трудненько было бы справиться. -- Бедная маленькая плясунья с козочкой! -- заметил старый сержант ночного дозора. Анриэ Кузен опять подошел к оконцу. Взгляд несчастной матери заставил его отвести глаза. С некоторой робостью он проговорил: -- Сударыня... Она прервала его еле слышным яростным шепотом. -- Кого тебе нужно? -- Не вас, -- ответил он, -- ту, другую. -- Какую другую? -- Ту, что помоложе. Она принялась трясти головой. -- Здесь нет никого! Никого! Никого! -- кричала она. -- Есть! -- возразил палач. -- Вы сами прекрасно знаете. Позвольте мне взять молодую А вам я никакого зла не причиню. Она возразила со странной усмешкой. -- Вот как! Мне ты не хочешь причинить зла! -- Отдайте мне только ту, другую, сударыня Так приказывает господин начальник. Она повторила, глядя на него безумными глазами. -- Здесь никого нет. -- А я вам повторяю, что есть! -- крикнул палач -- Мы все видели, что вас было двое. -- Погляди сам! -- сказала затворница. -- Сунь голову в окошко! Палач взглянул на ее ногти и не решился. -- Поторапливайся! -- крикнул Тристан. Выстроив отряд полукругом перед Крысиной норой, он подъехал к виселице. Анриэ Кузен в сильнейшем замешательстве еще раз подошел к начальнику. Он положил веревки на землю и, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, стал мять в руках шапку. -- Как же туда войти, господин? -- спросил он. -- Через дверь. -- Двери нет. -- Через окно. -- Слишком узкое. -- Так расширь его! -- злобно крикнул Тристан. -- Разве нет у тебя кирки? Мать, по-прежнему настороженная, наблюдала за ними из глубины своей норы. Она уже больше ни на что не надеялась, она не знала, что делать, она только не хотела, чтобы у нее отняли дочь. Анриэ Кузен пошел за инструментами, которые лежали в ящике под навесом Дома с колоннами. Заодно он вытащил оттуда и лестницу-стремянку, которую тут же приставил к виселице. Пять-шесть человек из отряда вооружились кирками и ломами. Тристан направился вместе с ними к оконцу. -- Старуха! -- строго сказал ей начальник. -- Отдай нам девчонку добром. Она взглянула на него, словно не понимая, чего он от нее хочет. -- Черт возьми! -- продолжал Тристан. -- Почему ты не хочешь, чтобы мы повесили эту колдунью, как то угодно королю? Несчастная разразилась диким хохотом. -- Почему не хочу? Она моя дочь! Выражение, с которым она произнесла эти слова, заставило вздрогнуть даже самого Анриэ Кузена. -- Мне очень жаль, -- ответил Тристан, -- но такова воля короля. А затворница, еще громче захохотав жутким хохотом, крикнула: -- Что мне за дело до твоего короля творят тебе, что это моя дочь! -- Пробивайте стену! -- приказал Тристан. Чтобы расширить отверстие, достаточно было вынуть под оконцем один ряд каменной кладки. Когда мать услышала удары кирок и ломов, пробивавших ее крепость, она испустила ужасающий вопль и стала с невероятной быстротой кружить по келье, -- эту повадку дикого зверя приобрела она, сидя в своей клетке. Она молчала, но глаза ее горели. У стрелков захолонуло сердце. Внезапно она схватила свой камень и, захохотав, с размаху швырнула его |